РОБЕРТ СМИТ: ИНСТРУМЕНТАРИЙ МРАЧНОГО ГЕНИЯ

25.10.2019

Популярность британской группы The Cure у отечественного любителя музыки «не для всех» совершенно невероятна. Ещё бы, сама группа, и её лидер, певец и гитарист Роберт Смит (Robert Smith) почитаются в России не просто за крёстных отцов готик-рока (каковыми они отчести и являются), но и вообще едва ли не за единственный «правильный» готик-роковый состав всей Вселенной. Но при всей кажущейся простоте музыкального материала и его аранжировок группу с самого начала отличало на редкость индивидуальное звучание. А раз Роберт – это единственный постоянный участник The Cure за всю более чем 40-летнюю карьеру состава, то легко предположить, что этот звук полностью основан на предпочтениях и умениях Роберта как мультинструменталиста и сопродюсера собственных записей. Следовательно, и на его инструментарии.

При всей удивительности имиджа Роберта Смита и его коллег по The Cure, не нужно забывать, что основой звучания группы всегда было стремление к разумному упрощению материала. Впрочем, это естественно для состава, никогда не порывавшего связь с пост-панковой сценой – это у нас The Cure считается чистой готик-роковой группой, а на родине музыкантов и в Америке их с уважением называют «последним живим реликтом подлинной панк-эпохи». Желание звучать проще понятно – так мелодии песен проще доносятся до публики, но способы упрощения у Роберта зачастую бывали радикальны. Именно ради реализации этого подхода собственно и возникла The Cure из группы Easy Cure как первоначальное трио: если музыкант не поддерживал «упрощенческих» концепций Роберта, то оказывался за бортом состава. Музыкальные же инструменты, как существа бессловесные, тем более. И, коль скоро в России вся популярность The Cure почти полностью основана на первом знакомстве с, вероятно, лучшим альбомом группы “Disintegration” (1989), то представления о характере звучания группы у нашего поклонника самые правильные.

Все мы привыкли к всклокоченному имиджу Роберта Смита обязательно с гитарой в руках, однако его первым инструментом с малых лет было фортепиано, и это не могло не сказаться на выборе им единственного необходимого клавишного инструмента. По его собственным словам, «когда говорят о звуке The Cure, то под этим подразумеваются песни, основанные на партиях 6-струнной бас-гитары, полуакустической или акустической гитары, моего вокала и обязательно звучании струнной секции, получаемом на синтезаторе Solina». Точнее говоря – Solina String Ensemble, бывшей в конце 70-х весьма популярным клавишным инструментом, использовавшимся и массой модных диско-артистов, и серьёзными группами вплоть до Pink Floyd. Тёплый ностальгический тон Solina в вносит характерную необычность в аранжировки группы, и с альбома “Seventeen Seconds” (1980) он является несомненно торговой маркой группы. Вот на этой основе у The Cure воздвигается здание гитарных партий – ещё раз заметим, что таланты Роберта как гитариста широкому слушателю, увлечённому сценическим имиджем фронтмена, неочевидны. Но выбор гитар, обработок и усилителей, причём с первых дней существования группы, заявляет об обратном: он всегда демонстрировал в этом отношении очень серьёзный подход практикующего музыканта.

Первой гитарой Роберта стал «совершенно ужасный» и постоянно расстраивающийся инструмент  начального уровня Woolworth Top 20. Обычно о таких гитарах даже не упоминают, но не в данном случае: бриджевый звукосниматель с него перекочевал в среднюю позицию на до сих пор использующуюся музыкантом, и всегда необходимую ему гитару Fender Jazzmaster, на которой записывалась львиная доля партий для первых двух альбомов The Cure. И Роберт честно упоминает, что такой странный компромисс – это следствие его желания получить на хорошем инструменте тот отрывистый и грязный звук, к которому он привык в юности. От тяготения к такому звуку идёт и пристрастие артиста к полуакустическим гитарам, хотя в наше время эта монополия поколеблена инструментами бренда Schecter с корпусами из махагони с большими внутренними полостями (см. ниже).

Одной из лучших, если не просто лучшей «полуакустикой» Роберт называет гитару выпуска конца 80-х годов Gibson Chet Atkins Country Gentleman, бывшую на протяжении почти всего последующего десятилетия основным инструментом музыканта на сцене. Данная гитара стала развитием новым брендом модели Gretsch 6122, установленные на ней звукосниматели-хамбакеры Gibson CG 492R (у грифа) и 490T (у бриджа; оба – с сердечниками из сплава алнико) позволили повысить громкость и динамику сигнала по сравнению с как бы прямым «родственником» Gretsch Country Gentleman. Однако и гитары бренда Gretsch не остались за пределами интересов Роберта – ими стали Gretsch G6119T и Gretsch Silver Falcon: оба этих инструмента весьма активно использовались музыкантом в середине 90-х, частично будучи запасными концертными инструментами. Потом они, естественно, вместе с Gibson Chet Atkins Country Gentleman пополнили арсенал студийных гитар The Cure. Основной же акустической концертной гитарой музыканта на тот момент стала Gibson Chet Atkins CE с нейлоновыми струнами («в 9 лет я начал заниматься на классической гитаре» – Роберт), да и в XXI веке она не сдана в чисто студийный архив.

Нужно помнить и о том, что как раз в 90-е музыкант обладал внушительным количеством полуакустических гитар в своём сценическом сете. Это было обусловлено тем, что Роберт постоянно пытался воспроизводить эффект хоруса, играя на гитарах с альтернативным строем, а то и просто расстроенных (!). Но то, что поддавалось контролю в студии, часто на сцене обращалось в звуковой кошмар, и поэтому понятен постепенное возрастание интереса фронтмена The Cure к цельнокорпусным электрогитарам. Первым таким инструментом у Роберта стала гитара Gibson Custom Shop SG Reissue VOS, а затем последовало эндорсерское соглашение с брендом Schecter и, как уже говорилось, появление на свет в 2005 году пары именных моделей с корпусами с большими внутренними полостями – отличный компромисс в рамках меняющихся воззрений музыканта. Речь идёт об электрогитарах моделей Robert Smith UltraCure и Robert Smith UltraCure-XII, соответственно 6- и 12-струнных.

Эти модели имеют одинаковые корпуса из махагони и грифы с длиной мензуры 25½" (648 мм). Гриф выполнен из трёх кусков клёна, а его накладка – из розового дерева. Радиус скругления накладки – 14" (356 мм). На гитаре UltraCure уставновлено тремоло Bigsby, её струны – Ernie Ball Regular Slinky #2221 (калибр .010–.046). Для гитары опциональны струны Ernie Ball 12 String Electric #2230 того же калибра. Звукосниматели на обеих гитарах – Seymour Duncan ‘59 SH-1B у бриджа и SH-1N у грифа. Кроме того, Schecter выпускает именную 6-струнную акустическую гитару Роберта RS-1000 в модификациях Busker и Stage.

Гитарные обработки у Роберта представлены широким набором педалей фирмы BOSS, которые он предпочитает из-за характерной для этого бренда окраски звука. В числе обработок бренда BOSS, применявшихся и применяющихся музыкантом – тюнеры TU-3 и TU-12H, эквалайзер GE-7, дилей DD-3, фейзер PH-3, тремоло-панораматор PN-2, хорус CH-1, флэнжер BF-2, овердрайвы BD-2 Blues Driver и SD-1 Super OverDrive, дисторшн DS-1 и «квакушка» PW-10. По словам Роберта, он не стремится к использованию заказных обработок, предпочитая им обычные заводские модели. Построение же цепи обработок у музыканта совершенно простое, то есть линейное.

Усилители Роберта – это и в студии и на сцене классические комбоусилители, подзвучиваемые микрофонами Shure 57 и Neumann U47 (в студии). Предпочтение чаще отдаётся усилителям Vox AC30, Marshall Bluesbreaker и Roland Jazz Chorus-120, хотя используются и более современные модели, а именно Line6 Flextone Plus и Spider V 120, а также Roland Cube 80GX. Ранее основной рабочей связкой усилителей Роберта на сцене были два комбоусиителя Ampeg VL503 – как видите, музыкант предпочитает, чтобы «на воздух» у него работало не более двух 12" динамиков. То есть с какой стороны не посмотри – имидж Роберта как фронтмена The Cure всегда будет сложнее его запросов к инструментам и звуковому оборудованию с единственным раз найденным верным гитарным звуком. У большого музыканта вот так и должны обстоять дела на сцене и в студии.

Всеволод Баронин